Симфония для пяти струн (СИ) - Страница 66

Отступив на пару шагов, Творец просто нас разглядывал, как художник рассматривает почти законченное полотно, пытаясь понять, где именно что косит, рождая ощущение неправильности. Надо ли говорить, как это нервировало!

— Сарк, ну, какого…

— Заткнись, — рассеянно оборвал его творец. — Ты уже сделал, что мог, так что дай мне теперь в этом разобраться… ага! — бодро резюмировал он. — Точно, он самый! Ну, ничего, сейчас мы быстренько восстановим статус-кво, — невнятно пробормотал мужчина, закапываясь в холодильник. — Так, где-то тут он у меня был… Вот! — и с довольным видом он извлёк из недр холодильного шкафа небольшую банку с чем-то, по виду похожим на засахарившийся мёд. От души зачерпнул ложкой и протянул мне. Я в некотором недоумении воззрилась на предложенный продукт, на глазах сменивший цвет с жёлтого на глянцево-чёрный.

— Что это? — едва ли не хором уточнили мы с Алем.

— Лекарство, — ехидно отозвался Сарк, насмешливо кося на следователя. — Ты ешь, ешь, оно вкусное.

С сомнением покосившись на вязкую чёрную массу, я зажмурилась и засунула ложку в рот, уговаривая себя, что творец не должен обмануть, да и травить меня он вряд ли будет. Тем более — так.

Как — я додумать не успела. Лекарство оказалось действительно вкусным, причём намного вкуснее, чем сам мёд — не такое приторно-сладкое. Пытаясь разобрать незнакомый свежий вкус, я не спешила открывать глаза. Да и помимо вкуса навалилась уйма новых впечатлений, будто до сих пор я сидела в оббитом ватой ящике, ничего толком не видя и не слыша, а тут вдруг меня из него вынули. Потом, среагировав на тревожный звук, всё-таки отвлеклась от собственных размышлений и поспешно открыла глаза. На соседнем стуле Карт со стоном схватился руками за голову.

— Вот! — с торжественным злорадством заявил Сарк, как будто всю жизнь мечтал организовать другу мигрень. — Теперь всё по-честному.

— Какого… — с трудом пробормотал Аль.

— Такого! За свою глупость надо платить самостоятельно, а не сваливать свои откаты на удачно подвернувшуюся под руку девушку, принимающую всё с потрясающей безропотностью.

— Какие откаты? — опять одновременно спросили мы.

— Эмоциональные, — туманно сообщил Сарк и, покачав головой, полез в висящую на стене аптечку.

— Что с ним? — с тревогой оглянулась я на творца, пододвигаясь поближе к Карту и участливо поглаживая его по плечу, потому что просто не знала больше, как ему помочь — живой ветер был бледный в зеленцу. Вцепившись в голову обеими руками, он медленно раскачивался из стороны в сторону.

— Плохо ему, — сообщил доктор Рамлен, набирая в неизвестно откуда взятый шприц мутно-белую жидкость из какого-то пузырька без этикетки. Поймав мой испуганный взгляд, ободряюще улыбнулся. — Нет, это всего лишь обезболивающее. Так подействует быстрее, а я хочу высказать этому… альтернативно одарённому товарищу всё, что о нём думаю, как можно скорее, после чего — с чистой совестью уйти спать. Руку давай, — обратился он уже к страдальцу.

О том, что укол начал действовать, мы узнали, когда несчастный оставил свою голову в покое и недобро воззрился на целителя.

— Ты что сделал?

— Я? — наигранно удивился тот, ничуть не пристыженный. — Я восстановил равновесие промеж вас двоих, а теперь ты выслушаешь короткую лекцию о дружбе и взаимопонимании! — и он привалился к дверному косяку. — Значит так, мой бестолковый друг. Насколько я могу судить, ты себя нынче попросту загонял. Видел когда-нибудь загнанную лошадь, которая вот-вот откинет копыта? Сообщаю: это был ты. Если собираешься задать мне глупый вопрос, почему так получилось — отвечу. Сбавь обороты и больше отдыхай, потому что теперь ты — уже не совсем то, что было раньше. Природа твоя стала более человеческой, и, соответственно, добавилось человеческих слабостей. В частности, ты теперь обречён уставать, как прочие ничтожные смертные. Понятное дело, натренироваться можно, и выносливость возрастёт, пусть не до прежнего уровня. Но пока надо очень аккуратно следить за собственным состоянием.

— Но как же я…

— До сих пор за тебя страдала Ау, — хмыкнул Сарк. — Ты давишь в себе все признаки усталости, и они по пути наименьшего сопротивления сыплются на неё, методично втаптывая непривычную к такому состоянию девушку в пучину депрессии. Я же говорил, вы теперь выглядите как одно существо; видимо, связь действительно есть, и она весьма глубокая. Всё, надоело мне тут с вами, — махнул он рукой и демонстративно зевнул. — Я — спать, а вы уж как-нибудь сами разбирайтесь, — и вышел.

Мы некоторое время помолчали, потом я, не выдержав, принялась убирать со стола. После выпитого кофе спать категорически расхотелось, а в голове пинались и толкались локтями, в попытках завладеть моим вниманием, многочисленные мысли. Закончив с уборкой, секунду поколебалась и подошла к молчаливо понурившемуся на своём стуле ветру в человечьей шкуре и осторожно погладила по голове.

— Не расстраивайся, никуда от тебя эти преступники не сбегут, даже если гоняться за ними не столь интенсивно.

Он шумно вздохнул и бесцеремонно притянул меня к себе, обхватив где-то в районе бёдер и прижавшись щекой к животу. Я, сперва растерявшись, вновь принялась осторожно приглаживать топорщащиеся пряди.

— Расскажи, что тебя так тревожит? — наконец, решилась я. — Мне кажется, тебя что-то очень беспокоит, но я не знаю, что. Всё то же дело? Эта странная секта?

Мужчина снова вздохнул, ослабил хватку и посмотрел на меня снизу вверх. Заглянув ему в глаза, я вздрогнула от почти физического ощущения боли: их синий цвет, так поразивший меня в самом начале знакомства, за который он давно уже получил своё прилипчивое прозвище, будто потускнел и выцвел. Я кончиками пальцев осторожно погладила его по скуле. На мгновение зажмурившись, он решительно тряхнул головой.